Мировая юридическая практика уже столкнулась с необходимостью адаптации к новым реалиям, связанным с развитием данной технологии. Разные страны предлагают свои подходы к регулированию: одни признают интеллектуальный вклад языковых моделей, а другие создают специальные правовые нормы для защиты авторских прав человека. В России также активно изучают международный опыт, стремясь интегрировать его в отечественную правовую систему.
В данном материале команда Right Side рассмотрит ключевые аспекты, связанные с интеллектуальной собственностью в сфере искусственного интеллекта, и юридическую область, в которой эти вопросы играют центральную роль. Мы расскажем, как развитие технологий влияет на юриспруденцию, какие сложности возникают перед юристами и законодателями и что важно знать о будущем противостоянии ИИ и правовой системы в ближайшие годы.
Технология будущего или новый вызов для правовой системы
ИИ, в отличие от традиционных инструментов, способен генерировать творческий контент без прямого вмешательства человека. Это могут быть картины, музыкальные композиции, тексты или даже изобретения.
Юридическая сложность заключается в том, что традиционное законодательство в области интеллектуальной собственности было разработано с ориентацией на человеческое авторство. Например, авторские права возникают именно у человека или у группы людей, создавших произведение. Однако ИИ, по сути, является алгоритмом, который генерирует результат на основе заданных параметров и условий, и его интеллектуальный вклад выходит за область привычных правовых категорий.
Одним из ярких примеров является компания OpenAI и ее языковая модель ChatGPT, которая создает миллионы текстов и изображений каждый день. Вопрос о том, кому принадлежат права на этот интеллектуальный контент, вызвал бурные дебаты в юридическом сообществе. Юристы столкнулись с дилеммой: можно ли считать компанию, разработавшую искусственный интеллект, законным обладателем авторских прав или же необходимо создавать новые правовые категории для учета вклада самого ИИ?
Юристы, занимающиеся вопросами интеллектуальной собственности в области ИИ, рассматривают несколько ключевых аспектов. Во-первых, они анализируют степень участия человека в процессе создания произведения. А во-вторых, правозащитники рассматривают возможность применения существующих правовых норм к результатам деятельности ИИ. И многие из них приходят к выводу, что традиционные подходы не всегда адекватно отвечают сложности и новизне технологических процессов. Но на данный момент юристы пытаются найти более тонкий и интеллектуальный подход к проблеме авторского права в сфере AI в рамках имеющихся требований закона.
Рассмотрим детальнее мировую юридическую практику в следующей главе.
Искусственный интеллект в мировой юридической практике
С другой стороны, в Китае правительство действует активнее и жестче. Китайские законы предусматривают строгий контроль за использованием ИИ, особенно в области интеллектуальной собственности. Закон требует, чтобы компании и государственные учреждения, использующие ИИ, получили согласие от пользователей на обработку их данных и обеспечили защиту материала от утечек и несанкционированного доступа.
А что с судебной практикой? Показательный пример, связанный с ИИ, произошел в США. Разработчик ИИ-системы DABUS Стивен Талер подал патентную заявку, где указал AI в качестве изобретателя. По мнению Стивена, ИИ самостоятельно изобрел два продукта: новый тип контейнера для пищевых продуктов и интеллектуальный световой маяк. А значит, интеллектуальная собственность принадлежит DABUS. Однако Ведомство по патентам и товарным знакам США (USPTO) заявило, что действующее законодательство требует, чтобы изобретатель был «индивидуумом», что, по их мнению, означает «человека».
Талер не терял надежду, подав идентичную заявку в 2021 году в Австралии. Но регулятор страны также отказал изобретателю. Разработчику не оставалось ничего больше, кроме обращения в суд. И тут решение оказалось прямо противоположным. Как выяснилось, патентное законодательство Австралии не ограничивает определение изобретателя только людьми и может быть интерпретировано более широко, что позволяет включить в него и искусственный интеллект.
Правовые толкования дела DABUS стали предметом множества дебатов среди юристов и правозащитников. Они поднимают вопросы о том, как закон должен адаптироваться к новым технологиям, которые могут создавать инновации без непосредственного участия человека. Некоторые эксперты утверждают, что подобные решения могут тормозить развитие технологий, если закон не будет изменен или интерпретирован более гибко.
Тем не менее существует пример адаптации к технологической реальности. Великобритания инициировала создание «песочниц» для новых технологий, где стартапы и компании могут тестировать свои разработки в условиях облегченного регулирования. Это позволяет правительству и юристам лучше понимать, какие нормы необходимы для регулирования ИИ, и подстраивать законодательство под современные реалии. Также суды страны начали признавать интеллектуальный вклад ИИ в произведения, одобряя их соавторство с человеком. Хотя пока такие решения единичны.
Разность подходов лишь подчеркивает возрастающую необходимость изменения законодательства. Несовершенство правовых норм коснулось и России.
Правовые особенности AI в России
Однако российское законодательство пока не содержит четких и специальных норм, регулирующих деятельность ИИ, и интеллектуальную собственность, с ним связанную. Юристам приходится применять существующие законы, адаптируя их к новым реалиям. В первую очередь для урегулирования подобных вопросов используется область гражданского законодательства, включая положения четвертой части Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ).
Согласно статье 1225 ГК РФ, к объектам интеллектуальной собственности относятся результаты интеллектуальной деятельности, включая произведения науки, литературы, искусства, изобретения, полезные модели и другие. Однако термин «интеллектуальная деятельность» предполагает участие человека, что создает сложности при попытке включить в это определение ИИ. Статья 1257 ГК РФ прямо указывает, что автором произведения признается гражданин, творческим трудом которого оно создано.
Это вызывает правовую неопределенность в ситуациях, когда произведение создается при помощи ИИ. В делах, связанных с ИИ, юристы часто вынуждены интерпретировать нейросеть как инструмент, использованный автором для создания произведения. Таким образом, права на результат такой деятельности будут принадлежать лицу, управлявшему ИИ или заказавшему его работу. Это может быть, например, разработчик или компания, которая использовала ИИ для создания произведений, продуктов или услуг. К слову, вопрос о том, кому должны принадлежать права, — тому, кто разработал программу, или тому, кто задавал параметры при создании произведения в такой программе, — является наиболее дискуссионным.
Российские правоведы обсуждают необходимость внесения изменений в законодательство для более четкого определения правового статуса ИИ и продолжают искать оптимальные пути для защиты прав всех участников интеллектуальной деятельности. В частности, рассматривается возможность введения понятия «интеллектуальный вклад», чтобы права на произведение могли быть разделены между человеком и AI.
Юридическая защита в сфере искусственного интеллекта
Очевидно, что в ближайшие несколько лет технология ИИ подтолкнет к пересмотру существующих норм авторского права и ускорит разработку новых законов. А пока вы можете полностью положиться на команду Right Side. Юристы компании отлично разбираются в вопросах интеллектуальной собственности, тонкостях российского законодательства и обязательно найдут выход даже в сложных разбирательствах, связанных с AI.
